Старший врач Столбушинский обратился к собранию с просьбой разрешить губернской управе перевод душевноболь­ных в новый, уже принятый барак. Разрешение было дано.
Гласный Горбунов предложил выкрасить операционную ком­нату масляной краской, чтобы было чище. На эту работу было вы­делено 23 рубля 54 копейки. На новую часовню денег не дали, бьгло решено отремонтировать только крышу На ремонт главного кор­пуса утвердили сумму в 1464 рубля 25 копеек. Предложение выст­роить дом для прачек на сумму 822 рубля 8 копеек не прошло. Вна­чале Горбунов сказал, что для этой цели подойдет подвальное по­мещение нового барака, но старший врач возразил, заметив, что воздух обширных подвалов должен освежать воздух бараков – в этом весь их смысл. Председатель собрания поддержал Слодбу-шинского, заявив, что без дозволения правительства, выделивше­го деньги на постройку, устраивать жилье в подвальном помеще­нии нельзя Позже для прачек было построено отдельное неболь­шое здание. Также собранием было выделено 45 рублей на купаль­ню, устраиваемую ежегодно для больных на реке Великой.
Следует отметить, что за лечение в губернской больнице так­же взыскивалась плата. В 80-е годы – 85 копеек за каждый день, а с тех, кто принадлежал к земству Псковской губернии, – 30 копеек. Лечение воинских чинов, арестантов и поднадзорных лиц приносило в год почти четыре тысячи рублей, лечение час­тных лиц – свыше шести тысяч Недостающие средства в разме­ре около ста тысяч рублей брались из капитала земства, так как затраты на богоугодные заведения в 1887 г. составляли уже око­ло 130 тысяч рублей.
Продукты для больных покупались на торгах, которые зем­ство устраивало ежегодно. Побеждал тот, кто предлагал более низкую цену за одинаковый по качеству товар. Например, ре­зультаты торгов 1887 г. свидетельствуют, что говядину покупа­ли по 3 руб. 79 коп. за пуд, телятину – по 3 рубля 80 коп., масло
коровье – по 10 руб. 64 йоп , масло постное – по 6 руб. 78 коп., сало – по 11 руб, снетков – за 4 руб. 82 коп., соль – за 58 коп., картошку – за 31 коп., свеклу – за 23 коп., крупу – за 2 руб. 91 коп., рис – за 3 руб 62 коп., яйцо – по 17 копеек за десять штук.
13-16 декабря 1888 г. губернская управа на своих заседани­ях рассматривала различные вопросы земской медицины, в том числе касающиеся губернской больницы. Расходы на ее содер­жание составляли уже 43064 рубля 35 копеек. Из них на зарпла­ту было израсходовано 16966 руб 69 коп., на пищу больным -14351 руб 10 коп , на белье – 2375 руб. 64 коп., на ремонт и при­обретение «недолгосрочных* предметов – 936 руб 35 коп, на освещение и отопление – 3302 руб. 30 коп., прочие расходы со­ставили 2420 руб. 40 коп. Больничный день обходился в 66,9 копеек. На пищу доктору и сестрам, которые во время разлива реки проживали в больнице, отпускалось 698 руб- 34 коп
На заседании 15 декабря был решен вопрос о применении физического труда для душевнобольных, так как, по мнению старшего врача Н. И. Столбушинского, это «в деле лечения пси­хозов имеет громадное влияние и при этом не забыта экономи­ческая сторона»8. Для оплаты труда огородника и организации всего дела ему удалось убедить губернское собрание выделить 232 рубля. Как видим, вопросы реабилитации психических боль­ных решались уже в те далекие от нас времена
Предложение гласного Горбунова о сокращении числа вра­чей не прошло, так как по уставу лечебных гражданских заведе­ний на пятьдесят больных полагался один врач, а в больнице не было ни одного дня, чтобы не лежало 190-200 человек.
Не считая шестидесяти умалишенных, которых предлага­лось перевести во вновь построенные бараки, оставалось еще значительное количество «постоянно трудных больных». По мнению старшего врача, «сил человеческих не хватит постоянно следить за ходом болезней, как это требует наука, хотя, конечно, заставить можно, но тогда будет страдать само дело»9. Было при­нято решение пригласить постоянного врача-психиатра с жало­ванием 2000 рублей в год с проживанием в больнице. Первым таким врачом стал Павел Горошков, проработавший в губернс-
кой больнице долгое время. П. Ф. Го­рошков родился 15 июня 1860 г. в се­мье ярославского купца. Закончил ВМА, после чего работал в Херсоне. В 1890 году приглашен на работу в Псковскую губернскую земскую боль­ницу. Сразу же стал хлопотать об уст­ройстве особой колонии для душевно­больных, место для которой нашли на крутом левом берегу Псковы близ Черыяковиц. За пять строительных сезонов было возведено 18 разных построек, имеющих электрическое ос­вещение, центральное отопление, во­допровод, телефон Число мест было доведено до 350 кроватей, расходы – 528 тыс рублей в год В июле 1905 года всех душевно­больных перевезли из земской больницы в Черняковскую коло­нию.
П. Ф. Горошков был членом Общества псковских врачей, за­тем его секретарем, библиотекарем, в Ильинской общине он пре­подавал по «средам» физиологию, был членом комитета по вы­работке санитарных правил. Супруги Горошковы состояли чле­нами почти всех обществ, существующих в Пскове. Частной практикой он не занимался. Дочь Горошкова Марина рассказы­вала детям, что видела В. И. Ленина у отца не только в 1900 г., но и во время революции 1905-1907 гг. Имеется документальное подтверждение о революционной деятельности П Ф. Горошко­ва: подготовка крестьян к бунту, предоставление квартиры для собрания членов партии, распространение прокламаций, участие в противоправительственной демонстрации 3 ноября 1905 года.
В дальнейшем против П. Ф. Горошкова была организована травля, а 30 января 1903 года его пытались убить недовольные его строгостью по службе.
В 1907 году он переезжает в Петербург, но эти перемены не помогли. 26 июня 1908 года, прожив 48 лет, Павел Федорович скончался в Гельсингфорсе (Финляндия) от отека легких вслед-
ствие сердечной болезни. 4 августа 1908 года псковичи отслу­жили по нему панихиду, вдове Горошкова назначили стипен­дию 300 рублей в год для обучения дочери В 1992 г. по инициа­тиве краеведов в пос. Козий Брод, где отдыхала семья Горошко­ва, появился проезд его имени10.
Еще одно предложение Горбунова, чтобы в больнице посто­янно был дежурный врач, сделанное иа заседании 16 декабря 1888 г., не нашло поддержки. Столбушинский напомнил членам губернской управы, что в малых городах дежурный врач дол­жен являться в известные часы и по экстренному требованию. Постоянное же дежурство означает, что «каждый из ординато­ров будет посажен как бы в тюрьму, будет лишен свободы и это вряд ли удобно, тем более, что не вызывается необходимос­тью. >и Известно, что все врачи губернской больницы занима­лись частной практикой, поэтому дежурства были бы для них ощутимым ударом по кошельку, на что никто не мог согласить­ся. Все это понимали, и гласный С. М Неклюдов заметил: « ..мы ставим слишком большие требования к врачам, что превышает силы медицинского персонала. Поэтому мы будем с трудом на­ходить лиц, которые согласятся на такие тяжелые требования»12.
К концу 1888 г недвижимое имущество губернского земства состояло из пятнадцати зданий губернской больницы с принад­лежащей ей землей (12 десятин 2315 сажен), зданий богаделен и развалин смирительного дома.
К одиннадцати больничным зданиям, имевшимся в 1887 г., о которых было сказано выше, прибавилось еще четыре. Это выс­троенный в 1886 г. летний женский деревянный барак, крытый гонтом, длиной 16,5 и шириной 3,5 сажени. С одной стороны он примыкал к каменной ограде, которая служила ему стеной. Внут­ри барак был обит тесом. До наших дней он не сохранился.
В 1887 г. был построен женский барак на двадцать умали­шенных. Это было деревянное одноэтажное, на каменном фун­даменте, частью с подвалами, крытое железом здание с выдаю­щимися по кондам двумя пристройками и еще с двумя при­стройками для сеней и крыльцом. В нем были 10 камер для ума­лишенных, два зала (они же – столовые), комната для надзира-
тельницы, комната для прислуги, буфетная, ванная комната, два ватерклозета, трн коридора и трое сеней, проведен водопровод. Печей для отопления было девять, один очаг с плитой, 30 окон и 34 двери. Подвалы находились под четырьмя комнатами и ис­пользовались в качестве склада на лето зимних оконных пере­плетов и других вещей, не поддающихся сырости. Под осталь­ной частью здания было непроходимое подполье. Ныне это зда­ние областной медико-санитарной экспертной комиссии
Такое же здание, рассчитанное на двадцать беспокойных умалишенных больных-мужчии, было построено в 1888 г. Оно отличалось от здания для женщин подвалами, находившимися под четырьмя комнатами, и двумя коридорами, удобными для входа в них и в бочечные отделения ватерклозетов, имевших три деревянных тамбура, крытых железом Сейчас это здание занимает бухгалтерия больницы и отделение для недоношен­ных детей.
Также в 1888 г. было построено и здание барака для двадцати спокойных умалишенных больных-мужчин. Оно было одно-
этажным, деревянным, на каменном фундаменте, в длину 12 и в ширину – 6,5 сажени, частью с подвалами, крыто железом. Сза­ди, посередине его, на одну сажень выдавался выступ для зала. Здание было оборудовано водопроводом, имело 6 камер для больных, общий зал, служивший и столовой, буфетную, ванную комнату, ватерклозет, комнату для служителей, коридор и сени. Проходные подвалы находились под залом и продольным ко­ридором и были удобны для склада вещей и не портящихся от сырости предметов. Под тремя комнатами были еще непрохо­димые подвалы, в каменных стенах которых были оставлены лишь продушины. При входе в подвалы – деревянный тамбур, крытый железом Кроме того, были подвалы для бочечных ап­паратов от ватерклозетов, другие же помещения составляли подполье. В настоящее время в этом здании располагается кож­ное отделение13.
Напротив нового барака для беспокойных душевнобольных мужчин находилась старая часовня, что вредно влияло на них «при проносе в часовню и выносе из нее покойников»14. А по-