бито 2000 в шести милях от лагеря. Встретились они с ними та­ким образом: с литовской стороны послано было 200 человек кон­ницы для фуражировки; эти всадники выслали вперед разъезд, который и наткнулся на неприятеля и тотчас же вступил с ним в бой. На шум схватки наши бросились к своим на помощь и под­няли крик. Русские поскакали назад и навели наших на свой от­ряд, который расположился на отдых и снимал уже с коней седла. Наши, увидев, что те не наготове, ударили на них и тотчас обрати­ли в бегство; бежавших били и преследовали больше мили, пока не застигла ночь. Полагали, что на поле битвы осталось более 300 трупов; в реке Ловати потонуло их тоже немало, а 10 взято в плен. Из наших один был убит, а 20 ранено. Эти русские подошли к нашему войску для разведки. Их было 2000, а наших только 214. В этот день приехали московские послы, и король велел им править посольство. Навстречу послам король отправил старосту бржезского с отрядом в 100 лошадей; король выслушал ихриЬНсе21 с членами своего совета при присутствии множества людей, сто­явших в шатре и около шатра; перед шатром же королевским выстроена была вся пехота шпалерами. Послы, приехав, прибли­зились к королю, сняли свои шапки, ударили челом, коснувшись до земли руками, потом осенили себя крестным знамением. За­тем выступил п. Троцкий и сказал: «Наияснейший и всемилости­вейший король! Послы великого князя московского просят, что­бы им было позволено поцеловать руку вашего королевского ве­личества». Затем послам приказано приветствовать короля: каж­дый, взяв руку его королевского величества, бил ему челом; ког­да послы уже кончили свои приветствия, приблизились дворяне московские, желая поклониться королю, но их ие допустили, так как послы не исполнили еще своего поручения. Затем послам при­казано излагать дело. Они отдали «credens», который читал Вой­на, подканцлер литовский. По прочтении грамоты послам прика­зано продолжать, и они сказали: «Великий князь послал нас к тебе править посольство и приказал править его перед тобою в Вильне; итак, распорядись вернуться в Вильну и уведи войска твои
с земли нашего государя; тогда мы в твоей земле будем править посольство». После этого король созвал раду к себе, а послов посадили на лавки; п. Троцкий, подканцлер литовский, ответил послам от имени королевского величества, что невозможно ко­ролю вернуться отсюда. «Если же имеете к королю какое другое дело, — продолжал он, — то изложите его, не теряя времени». Послы ответили, что имеют и другое дело, но излагать его тут не станут, разве только в Вильне. Его королевское величество приказал ответить на это послам, что в последней грамоте князь московский писал, что посылает послов и просит дать им про­пуск. «Мы им и дали, чтобы они здесь исполнили поручение». Они ответили, что не имеют другого повеления от своего госу­даря, как только исполнить это посольство в Вильне и что не смеют решиться ни на что другое* Тогда его королевское вели­чество приказал ответить: «Как вы ни с чем Приехали, так ни с чем и уедете, а теперь идите в отведенные для вас палатки». Послы после этого удалились. Послов было трое22, они были одеты в парчовые кафтаны, воротники у платья были вышиты очень красивым жемчугом, ермолки и шапки тоже шитые жем­чугом; знатных лиц, одетых в парчу, было с ними до 20, но не­мало было всякого сброда; всего на всех было пятьсот лошадей; убранство лошадей было так себе, но лошаденки плохие, и не было ни одной порядочной.
В этот же день мы двинулись по другую сторону крепости, переции вброд реку Ловать, но по причине трудной переправы лагеря не укрепляли, а стали по полкам; в этот же день пехота отправилась в окопы: с одной стороны полки, над которыми был начальником Уровецкий, с другой венгры, под начальством Бор-немиссы, и тотчас там же в окопах начали плести туры. В этот день пушки шли за его королевским величеством: всего было 30 осадных, и их сопровождала 1000 конницы и 2000 пехоты. Па­роль был: «Отверзи нам, Господи».
30 августа. Спустя час после восхода солнца начали распо-
лагаться лагерем около крепости, которая так близко, что можно стрелять из мушкетов, а из пушек переносит далеко; впрочем, стрельба нисколько не вредила, потому что находившийся перед лагерем холм служил защитою. В этот же день мне доставили письмо от тещи. Одарили в барабаны для сбора ротмистров к гет­ману; когда они собрались, гетман приказал, чтобы никто не смел трогать из лагеря телег под опасением строгого наказания; в этот же день усердно копали траншеи и плели корзины; перед полднем русские делали вылазку в окопы, которые охранял хорунжий пана Замойского с 200 пехоты, получавший жалованье от канцлера; при виде неприятеля он бежал со всеми своими воинами, а рус­ские, овладев знаменем, захватили двух гайдуков, двух ранили и ушли назад без потерь, они могли бы захватить и более пленных, но тут подоспел другой отряд пехоты, так что они отступили под крепостные выстрелы и наши ничего не могли им сделать. Гетман приказал арестовать начальника и заковать его, а пехоту вывел из окопов и поместил туда другой отряд. Пароль был: «Обрадуй нас, Господи».
31 августа. Прошлой ночью в три часа убит из мушкета Кло-чевский, кастелян завиховский, староста малогоский, находивший­ся в окопах. Напоминая гайдукам, чтобы старательнее работали, он успел сказать только несколько слов и умер, простреленный в бедро23. В этот день я получил письмо от тещи. В этот же день окончили делать окопы и приготовили их совершенно, плели туры и насыпали их землей, доставили 18 осадных орудий в лагерь кан­цлера, а потом вечером отвезли их в окопы. Пароль был: «Бла­гослови, Господи, труды наши».