8 августа. Утром гетман ездил осматривать место для по­стройки моста, по которому должны были переправляться войс­ка, шедшие к Великим Лукам. Ударили в барабан, чтобы созвать ротмистров. Когда те сошлись, гетман сообщил им, что король приедет осматривать крепость, и приказал нам лично выехать на­встречу королю, взявши с собою по одному пахолку. Он прика­зал также соблюдать пррядок, чтобы люди не расходились, не кричали, не стреляли. Запретил пьянствовать в палатках и прика­зал всем стоять перед палатками, а когда король будет проезжать через лагерь, распустить флаги у древка копий. Скоро после обе­да ударили в барабаны, чтобы садиться и ехать встречать короля.
Отъехавши полмили от лагеря и встретившись с королем, гет­ман произнес по-латыни довольно длинную речь, вручая королю крепость и желая ему во всем счастья и поручая его вниманию свою службу. При этом он выставлял также и наше мужество, бдительность, усердие и воздержность во всем; просил, чтобы король на все это обратил внимание и чтобы каждому оказал свою милость сообразно его заслугам при первом представившемся слу­чае.
Корол1ь сперва благодарил канцлера, а потом нас, обещая каж­дому свои милости. После этого король прямо отправился к кре­пости и объехал ее кругом» Он осмотрел также окопы, в которых стояла вся пехота точно в таком порядке, как была поставлена тогда, когда брали замок. Это было сделано с тем, чтобы король видел, где кто стоял. Когда он ехал назад в замок, пехота произ­водила пальбу, а когда он вступил в лагерь, то трубили перед па­латкой каждого ротмистра. Король поместился в шатре гетмана и там ночевал. Гетман угощал ужином короля и всех приехавших с ним панов и знатнейших дворян. После ужииа получены письма
от Филона, смоленского воеводы, с донесением, что московские послы, которые, верно, будут через неделю, едут к королю. За* тем было тайное совещание. Пароль дан: «Господи Боже, помоги помазаннику нашему».
9 августа. Проснувшись, король рано уехал в крепость и, осмотрев ее в подробностях, сказал: «Мне она нравится так же, как и полоцкая; укрепления те же, как и в Полоцке». Затем, сев на лошадь, он поехал назад в СуражЧ Мы провожали его с пол­торы мили за замок и после с гетманом Возвратились в лагерь. В тот же день гетман ездил в табор, где были русские. Там он прика­зал стать отдельно боярским детям, отдельно стрельцам, отдель­но прочим людям и объявил, что тем, которые перейдут на Нашу сторону, именем короля будет возвращено имущество, отнятое у них прежде, как в деревне, так и в городе. Кроме того, он обещал каждому в отдельности дать документ для получения своих ве­щей; изъявивших же желание идти назад на родину обещал от­править. Разделив их таким образом, тех, которые остались под королем, он послал в крепость на жительство; хотевших воро­титься на родину приказал отпустить, дав им для безопасности 150 казаков, которые должны были провожать их шесть миль. Тех, которые шли в Москву, было больше, чем оставшихся у ко­роля. Русские, отправлявшиеся в дорогу, предлагали нашим сво­их детей, как мужчины, так и женщины, и даже боярские дети. Немало их было разобрано нашими. Русские оттого раздавали дет^й, что дорога предстояла дальняя, а идти они не могли бы, везти же их было не на чем, Всю добычу разделили между дехо-тою, кроме овса, который роздан коннице. В этот же день Уро-вецкий занят был постройкою моста на Двине. Пароль: «Господи Боже, веди дальше».
10  августа. Я послал домой Соколовского с письмами. В этот же день я взял у канцлера ad rationem15 3000 золотых. Я ими
п Сураж на Двнне иа половине дороги между Велижем и Витебском.
заплатил слугам и всем другим за вторую четверть года, которая началась 3 июля и истекает decima nona Septembris16. Паролем было: «Боже, Твои обильны дары».
// августа. С рассветом сели мы на лошадей и ехали до уро­чища в лесу, которое зовут Усвяч, отстоящее на две мили от взя­того нами Велижа, оставив в нем двух пехотных ротмистров с их ротами: Сварацкого и Гойского. Вся пехота моего отряда занята была наведением моста. Я приказал протрубить пароль.
12  августа. Перед самым закатом солнца гетман приказал мне, не мешкая, переправляться с отрядом через Двину, что я и исполнил, лишь только зашло солнце; а через гору, которая воз­вышалась у спуска с моста, повозки с тяжестями могли переехать только на следующей день и то в течение нескольких часов. Це­лую ночь мы ие спали, держа лошадей наготове. Паролем было: «Господи Боже, во имя Твое вперед».
13 августа. Встав рано и отъехав с места ночлега три мили, мы дошли до селения, имя которому было Чермость. В тот же день король прислал гетману копию с письма, которое писал к нему московский государь, и копию с посланного ему ответа1′. Паролем было: «Господи, Ты Сам будь вождем».
14 августа. Встав рано, мы прибыли к селению, которое на­зывается Нараиский город, от места ночлега на 2 мили. В этот день я получил письмо от тещи. Весь день мы шли полями, где трудно достать какое-либо продовольствие. Однако и там поля небольшие, хотя мы уже прошли пустыри, которые тянутся сей­час за Минском. За Этим полем мы должны пройти восемь миль пустырями. Пароль был: «Господи помилуй».
15 августа. Встав рано, в сильную непогоду, мы достигли уро-чища Боброедова. От ночлега оио отстоит иа 2 мили. Мы шли По скверным от частых и испорченных мостов дорогам, так что нам самим приходилось наводить мосты для проезда обоза. В этот же день упала подо мною лошадь, споткнувшись на мосту, но благо-
даря Бога я не ушибся; это случилось и не со мною одним. Я приказал протрубить пароль: «Господи Боже, помоги».
16  августа. По причине худых дорог мы сделали роздых, поджидая гетмана с войском, занимаясь в то же время наведени­ем мостов. В этот день были посланы все люди моего полка на фуражировку, а для их безопасности дано им 100 лошадей. В этот же день лишь только приехал гетман и подошли войска, как при­казано бить в барабан для сбора ротмистров. Когда они собра­лись, гетман объявил им следующее постановление, которое при­казал распубликовать на письме с приложением своей печати. Во-первых, чтобы никто без гетманского разрешения не посылал людей под страхом жестокого наказания на фуражировку и для разведки; чтобы никто не смел меняться постами и чтобы во вре­мя похода одна повозка не объезжала другой. Каждый день дол­жно посылать кухню вперед и на сто лошадей три воза съестных припасов для лучшего продовольствия войска. Для охраны обоза гетман будет давать конвой. В этот же день гетман послал меня объявить в моем отряде следующий универсал: «Ян Замойский, канцлер коронный, бельсский, книшинский etc. староста, прика­зываю тем, которые будут находиться на аванпостах, останавли-г вать всякого, кто поедет или пойдет мимо передовых караулов, и тотчас отправлять ко мне. Кто этого не исполнит, сам будет на­казан. Дано в лагере под Боброедовом». В этот же день разъезды дали знать, что пбказались люди, вследствие Чего, встав с яо,л-ночи и оседлав коней, мы стояли наготове до рассвета, но ничего не произошло. Я велел объявить пароль: «Господи Боже, поми­луй».
17 августа. Так как мосты, которых было Много» еще не по­спели, то мы и не трогались с места- до обеда! а потом шли до речки, которую называют Полонной, и остановились в бору меж­ду двумя болотами, сделав в этот день 2 мили. В этот же день мы перешли велижскую границу и вошли в великолуцкие пределы. В авангарде шел Выбрановский с 200 пеших гайдуков; не видя ни­какой опасности, он прошел за место, назначенное для нашей сто-
янки у моста, который ему поручено было навести. Пехоту он оставил рубить лес для настилки моста, а сам с одним только по­ручиком отправился осматривать другие мосты на расстоянии при­близительно четверти мили от своих людей. Там он наткнулся на троих татар, которые выскочили на него с криком. Выбрановский и поручик схватились за ружья. Татары, заметив это, бросились назад и начали скликать своих. Выбрановский, видя, что дело не­шуточное и что их очень много, поскакал назад, приказав поручи­ку, у которого лошадь была похуже, ехать впереди, сам же хотел отвлечь внимание татар, пока тот уедет. Но так как татары пусти­лись почти вслед за ними и уже их нагоняли, то поручик, видя, что не может уехать на своей лошади, соскочил с нее и побежал в лес. Из татар одни погнались за Выбрановским, а другие трое бросились за поручиком; они схватились за сабли, а он, вбежав в лес, выстрелил в них из мушкета; после этого они, бросив того, все погнались за Выбрановским, который навел татар прямо на свой отряд и, прискакав, крикнул своим, чтобы скорее стреляли; наших случилось тут только 8 человек, которые лежали; все дру­гие рубили лес для моста, вот почему наши не могли достать так скоро огня для фитилей, а татары уже ворвались. Несколько на­ших выскочили с топорами, копьями, саблями, вооружившись чем кто мог на скорую руку. В это время один татарин кинулся впере­ди других с саблей на Выбрановского, но случившийся тут пехо­тинец пустил в него топором и угодил в висок, так что татарин свалился с коня; тогда солдат копьем проколол его насквозь, так что тот тут же нумер. Другие татары вмиг подхватили его труп на лошадь; наши стали колотить татар обухами, другие успели уже взяться за ружья. Увидев это, татары отступили, продолжая стре­лять; убитого двое взяли с собою и, положив его поперек коня, ускакали так поспешно, что растеряли стрелы и шапки и оставили один лук. Между тем прибежал поручик, прокравшийся лесом; таким образом, татары ускакали, не сделав никакого вреда, даже не ранив никого из наших, а между тем потеряли одного из своих. Наша конница, двигаясь медленно, находилась от этого места на