Дневник последнего похода Стефана Батория на Россию

21  Основателем рода Баториев считался некий Андрей Ракомза, сыи которого, Брикчи (1262—1290),  получил от венгерского короля Ласло IV местечко Батор. Название владения превратилось в фами­лию (к тому же по-веигерски «батор» значит «храбрый»). В середине XIV столетия род Б. разделился иа две ветви: одна была связана с Эчедом, а другая с Шомлио. Стефан Б. принадлежал ко второй ветви. Интересно, что русский автор «Повести о прихожеиии Стефаиа Ба-тория на град Псков» по-своему обыгрывал фамилию «Баторий», иа-
зывая короля «Обатуром». Обатур — в псковских говорах обозначало «гордец», «нахал», дерзкий и заносчивый человек.
22 Пернов — совр. Пярну, Эрмес (Ермис) — совр. Эргеме, Пур-кель (Перкель, Перколь) — совр.   Перкеле, Гапсаль (Габсаль, Габ-заль) — совр. Хаапсалу. С. М. Соловьёв сообщает, что большие поте­ри русские войска понесли только под Пярну, а прочие города сдались практически без сопротивления. Более того, жители Гапсаля после сдачи города устроили праздник, чем очень удивили русских, которые говорили: «Что за странный народ немцы! Если бы мы, русские, сда­ли без нужды такой город, то не посмели бы поднять глаз на честного человека, а царь наш не знал бы, какой казиею нас казнить» (Соловь­ёв С. М. История России с древнейших времён. Кн. 3. Т. 5—6. М., 1960. С. 645).
23 Осада Ревеля продолжалась полтора месяца и сопровождалась постоянными обстрелами города. Однако шведский гарнизон защи­щался очень стойко, а большинство горожан оказывало ему посильную помощь. Один из них, сын ревельского чеканщика монет Иво Шеи-кенберг, даже создал свой отряд (400 чел.), с которым совершал по­стоянные вылазки против русских.
24 Ходкевич Ян (? — 1579), гетман Лифляндский. Принадлежал к старинному литовскому роду, основателем которого считался боярин Фёдор Ходка. В 1559 стал стольником, в 1564 — старостой жмудс­ким, в 1566 — великим маршалом Литовским, в 1574 — каштеляном внленским и старостой ковенским, тельшевским и плотенским. С 1566, в ранге гетмана,   управлял Лифляндией и энергично оборонял её от шведских и русских войск. Активно боролся за равноправие литовс­кого и польского дворянства, выступал против заключения Люблинс­кой унии (1569). Ещё при жизни Сигизмунда II Августа X., опасаясь избрания на польский престол Ивана IV, вступил в контакт с папским легатом, кардиналом Коммендоне, и обещал ему поддержать претен­дента из дома Габсбургов (императора Максимилиана или его сына Эрнеста).   В силу этого обстоятельства X. не пользовался доверием С. Батория. В 1577 попал в русский плен, ио был выкуплен польским правительством. В 1578 отказался от управления Ливонией и отошёл от политических дел.
25 Режица (Речица) — совр. Резекне, Дииабурт — совр. Даугав-пилс, Крейцбург (Круцборг) — совр. Круспилс, Лаудон (Лаудун) —
совр. Лаудона, Берзои (Борзун) — совр. Берзауне, Кокеигаузеи (Ко-кеигауз, Кукейиос) — совр. Кокиесе, Пебалгу — совр. Пебальге, Вольмар (Волиур) — совр. Валмиере, Трикатеи (Трикат) — совр. Триката, Смильтеи (Смилтеи) — совр. Смильтеие. Все — в Латвии.
26  Вендеи — иыие Цесис, в Латвии. С. М. Соловьёв сообщает о взятии этого города русскими войсками очень мрачные подробности. Осадой руководил сам Иван Грозный, и вражеское ядро едва не пора­зило царя. Тогда Иван поклялся, что ие оставит ни одного защитника в живых. «Осаждённые видели, — пишет С. М. Соловьёв, что далее защищаться нельзя, и решили взорвать себя на воздух, чтобы ие ждать мучительной смерти и ие видать, как татары (они входили в царское войско. — А. М.) будут бесчестить их жёи и дочерей. Духовенство одобрило это решение, и 300 человек, большею частью благородного происхождения, заперлись в комнате, под которую подкатили четыре бочки пороха; приобщившись святых тайн, зажгли порох и взлетели на воздух. Жители города испытали то, от чего осаждённые в крепости избавились добровольною смертию» (Соловьёв С. М. История Рос­сии с древнейших времён. Кн. 3. *Г. 5—6. М, 1960. С. 645—646).
27 Пильтен — совр. Пилтеие в Латвии.
28 Этим гонцом был шляхтич Вацлав Лопатинский, которого Иван Грозный подверг аресту и отпустил только в январе 1580, после того как польско-литовские войска нанесли русским ряд поражений в Бе­лоруссии.
29 Полоцк был захвачен польско-литовскими войсками 31 августа 1579. О его осаде и штурме подробнее см.: Соловьёв С. М. История России с древнейших времён. Кн. 3. Т. 5—6. М., 1960. С. 653—654.
30  Сокол польско-литовские войска взяли И сентября 1579. С. М. Соловьёв пишет об этих событиях: «.. .был зажжён и взят Сокол со страшною резнёю: старый полковник Вейер, служивший у Батория, говорит, что бывал во многих битвах, ио нигде ие видал такого множе­ства трупов, лежавших на одном месте» (Соловьёв С. М. История России с древнейших времён. Кн. 3. Т. 5—6. М., 1960. С. 654).
31  Т. е. от Христофора Батория, правившего Траисильваиией с 1576 по 1581 гг.
32 В июле 1579 шведы подошли к Нарве, обстреляли её из пушек, но ваять ие смогли. Осенью они предприняли новое наступление. Боль­шая армия генерала Генриха Классена Горна 27 сентября вновь осади-
ла Нарву. Бои под крепостью шли две недели, а затем шведы отступи­ли, так как из Пскова иа помощь осаждённым выступило войско князя Тимофея Романовича Трубецкого и Романа Дмитриевича Бутурлина. Кроме того, летом 1579 шведы вторглись в Кемскую волость, где раз­громили отряд Михаила Озерова, погибшего в сражении.
33 Так как упомянутый фрагмент позволяет лучше представить об­лик армии С. Батория под Псковом, имеет смысл привести его полио­стью; « Когда разошлась Рада, король стал заниматься деланием смот­ров войскам и вызвал сперва эскадроны польских всадников, которые служили ещё под Гданьском и Полоцком и теперь находились побли­зости на зимних квартирах. Король сверх обыкновения с большим тщанием, чем когда-либо прежде, относился к смотру: находясь иа близлежащем холме, ои рассматривал каждого поодиночке, в то время как солдаты проходили по узкому мосту. Однако только у очень не­многих отобраны были лошади, а вообще всё во всех эскадронах имело очень хороший’Вид — как люди, так и подбор лошадей и оружия. Пос­ле польских всадников были выведены новобранцы последнего недав­него набора.
Среди них находились всадники и пехотинцы, набранные, как мы выше сказали, Замойским. Тут было немало лиц сенаторского звания: иные из иих большую часть жизии посвятили военной службе и уже давно оставили её, теперь вызвались к иед добровольно снова; иные уже прежде сами командовали войсками; немало было и таких, кото­рые прежде были старостами или имели места при королевском дворе и почётные должности, и кроме всех этих было огромное число знат­ных юношей. Всадников было два рода: во-первых, гусары с тяжёлым вооружением, с которым мы ознакомились уже при Дисие, и, во-вто­рых, казаки с более лёгким вооружением. Последним вместо лука и колчаиа Замойский дал карабины в два локтя длиною, которые они имели у себя за плечами, и, кроме того, более короткие ружья-писто­леты, привешенные к поясу, оставив у иих по старому обычаю корот­кую саблю с левой стороны и пики. Пехоту главным образом Замойс­кий набрал из соседних областей Венгрии, отчасти из Варадииа, отча­сти из других, более отдалённых мест; некоторая доля состояла из по­ляков или таких, которые уже раньше служили в предшествовавшие войны, или же большею частью таких, которые поступили вновь при последнем наборе.
Пехота, которая служила у Замойского в прошлом году под По­лоцком, была набрана в тех же областях Венгерских; слухи о его бла­госклонном обращении с нею сделали то, что с каждым днём стало оттуда к этому времени притекать всё более охотников. Замойский образовал из них особый отряд и поручил над оным начальство Томашу Дрогоевскому, старосте перемышльскому, своему кровному родствен­нику; все эти войска имели убранство, одежду и оружие, отличные от других, ибо всё было тёмного цвета в знак двойной печали их полко­водца, который лишился жены своей Христины Радзивиловой и един­ственной от неё дочери; уже тем самым эти войска особенно выдава­лись из среды прочих» (Гейденштейн Р. Записки о Московской войне (1578-1582). СПб., 1889? С. 108-109).
34  Само слово «гусары» имеет венгерское происхождение. При короле Маттиаше Корвине (1458—1490) так называлось дворянское ополчение, в которое поступал один полностью вооружённый воин от двадцати дворян (по-венгерски «husz» — двадцать,  «аг» — налог, по­дать). В Польше времён Стефана Батория гусары представляли со­бой тяжёлую конницу и комплектовались в основном знатными дворя­нами. Р. Гейденштейн описывает их следующим образом: «Всадники, покрытые железным панцирем и шеломами, кроме копья, все были вооружены саблею, дротиком и двумя пищалями, прилаженными к сёдлам» (Гейденштейн Р. Записки о Московской войне (1578—1582). СПб., 1889. С. 46).
35 Незадолго до описываемых событий, в 1574, польский шляхтич Ян Красинский (1550—1612) составил для Генриха Валуа описание Польши (Joannis Crassinii. Polonia. Ad Serenissimum et Potentissimum Henricum Primum Volesium, Dei Gratia utriusque Poloniae regem.), в котором сообщал о казаках следующее: «Последний род конницы со­ставляют казаки, которые легко переносят холод и тягости всякого рода. Вооружены они очень легко, совершено так, как татары. Кони у них очень подвижные и пригодные для мелких стычек. Сёдла устрое-иы так, что на них легко поворачиваться на все стороны и стрелять из лука. В сражениях они пользуются более всего луком, поражая непри­ятельских всадников и их коней дождём стрел. Оии снабжены также саблями восточного образца и короткими копьями. В неприятельской стране они двигаются чрезвычайно быстро, уничтожая всё огнём и мег чом. Быстротой движения обеспечивается безопасность война и побе-

*******
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9

В дополнение к этой статье, советую прочитать:
  • Летом — осенью 1580 г.
  • Комментарии
  • Дневник осады Пскова Стефаном Баторием