Византия, просветившая Русь светом христианства, дала ей и первые образцы церковного зодчества. Прототипом наших первых Божиих храмов является, однако, не пышная Цареградская св. София, а неболь­шие церкви ближайшей к нам Византийской окраины – Херсонеса Тав­рического, так же как и некоторых островов Архипелага. В первые вре­мена христианства наши церкви, особенно в лесистой Псково-Новго-родской области, были несомненно деревянными. Так как от них не сохранилось никаких остатков, то трудно сказать точно, какова была их архитектура. Однако ж некоторые летописные данные позволяют допу­стить с вероятностью, что строители этих церквей старались при­близиться к типу Византийских храмов, насколько это обусловливалось свойствами деревянного материала. Так, напр., мы имеем полное осно­вание предположить, что план этих церквей был квадратный, восточная часть имела три абсиды, а верх увенчивался главой с крестом. По мне­нию И. Е. Забелина, кроме этого, так сказать, официального типа церк­ви, в далеких, малодоступных уголках нашей родины, куда не проникало Византийское влияние, свободное народное творчество создало другой тип – круглой церкви. Впоследствии, с расцветом национальной жиз­ни, пробудилось и самобытное Русское искусство. В половине XVI ст. круглый тип получает такое же официальное признание, как и Визан­тийский, и переходить с деревянного в каменное зодчество.
Первыми строителями каменных церквей были Греки, приходив­шие из соседних с Южной Русью Византийских городов и строго дер­жавшиеся тех образцов, какие они видели на своей родине. В общих чер­тах Византийский храм имел следующий вид: в плане – крест, квадрат или прямоугольник; восточная часть имеет три полукружия (абсиды), из коих среднее предназначается для престола, левое для жертвенника и правое для дьяконника; церковь покрыта цилиндрическими и парусны­ми сводами; посреди ее находится 4 столба (пилона), образующие четве­роугольник; на них опираются подпружные арки, поддерживающие ци­линдрический каменный трибун (барабан), с полусферическим сводом; все здание увенчивается крестом; каждый из 4 фасадов по вертикально­му направлению делится лопатками (пилястрами) на 3 части, покрытые
дуговыми крышами; высота алтарных абсид менее высоты главных стен храма.
Этот тип лег в основание всех наших первых каменных церквей, как на юге (Киевский Софийский собор, Черниговский Спасский и др.), так и на севере (Владимирский Успенский, Новгородский Софийский, Спасо-Нередицкая церковь и др.). Иногда храм расширялся устройством боковых алтарей и приделкой паперти с западной стороны. На таком расширенном храме ставилась уже не одна глава, а три (Иоанно-Пред-теченский монастырь во Пскове1, пять (Новгородский Софийский собор, Псковский Троицкий собор 1362 г. по иконе Сретения Божией Матери, скопированной Годовиковым2, церковь погоста Малы (близ Изборска) и более; в западной части храма стали устраивать хоры. Но основные чер­ты типа оставались неизменными. В области Псково-Новгородской мы замечаем некоторые уклонения от принятого образца как во внешнем облике, так и во внутреннем устройстве, а именно.
а) Снаружи.
Крестовый план храма очень скоро уступил место квадратному, ибо последний давал более простора хорам. С этою целью северо и юго-западные углы храма заполнялись пристройками, доведенными до высо­ты главных стен храма (Спасо-Мирожский собор, ц. Рождества Богоро­дицы в Снетогорском монастыре).
Вместо трех дуговых покрытий каждого фасада стали выводить стены последних фронтонами и покрывать их на два ската, вследствие чего получалась 8-мискатная кровля, с довольно острыми углами (так наз. щипцы) в местах пересечения скатов. Впоследствии во Пскове все эти кровли были заменены 4-хскатными, как более простыми, отчего вид Псковских церквей совершенно изуродовался: нижние части бара-
1 Особый тип трехглавых церквей представляют церкви Антониева и Юрьева мо­настырей в Вел. Новгороде: в них одна глава стоит не на корпусе самого храма, а на пристроенной к нему палатной башне.
2  Эта замечательная икона до сих пор находилась за городом, в часовне Владычне-го Креста, но в конце 19Ю г. перемещена в Троицкий собор.
банов скрылись под кровлю, а самые барабаны стали несоразмерно ко­роткими. В Новгороде же мы и до сих пор можем любоваться стройными пропорциями церквей, сохранивших свои 8-мискатные покрытия, напр. Спаса Преображения, Феодора Стратилата и др. «Однако первоначаль­ная идея о трех закруглениях стен в их вершинах сохранилась и в этой трехугольной обделке каждой стены. Лицо стены и здесь также дели­лось на 3 доли пилястрами – лопатками, но верхние закругления, находясь под двумя косыми линиями стенного угла-фронтона, сами собою долж­ны были получить иную форму и разверстались соответственно этим косым линиям кровельного ската, причем среднее кружало разбилось на 3 доли, а бокойые обделались, как половины среднего кружала* (Забе­лин, «Черты самобытности*, стр. 28). Подобный фасад получил сходство с Византийским тройным окном (см, рис. 2)1. Таковы фасады большин­ства Псковских церквей, как-то: Пароменской, Иоакимо-Анненской, Пет­ропавловской, Васильевской, Варлаамовской, Козьмодемьянской с При-мостья и друг. Старинные кружальные деления остались лишь на Спасо-Мирожской соборной церкви, на Иоанно-Предтеченской в Ивановском монастыре и на Михайло-Архангельской. О происхождении Новгородс­кого типа кровельного угла существуют разные мнения: одни находят в нем сходство с Грузинским типом церковного кровельного угла, попав­шим в Грузию, несомненно, из Византии; отсюда они заключают, что и наш Новгородский тип угла также Византийского происхождения2. Дру­гие усматривают в нашем угле формы готического стиля, а потому видят в нем подражание западу, объясняемое близостью Новгорода и Пскова к западной границе и постоянными сношениями с Германским миром. Что западные формы искусства проникали к нам очень давно-в этом не мо­жет быть никакого сомнения: они сказываются даже во Владимиро-Суз-дальском зодчестве XII века, носящем на себе признаки господствовав­шего тогда в запад. Европе романского стиля. Тем более это влияние за­пада должно было сказываться на Новгороде и Пскове, служивших про-
водниками Европейской культуры в Московскую Русь. Наконец, третьи считают эту форму чисто Русскою, происходящею от обычного кро­вельного угла наших деревянных построек1. Что касается материала крыш, то первоначально, вероятно, это была черепица, а потом тес. Иног­да крыши обивались свинцом. Церковные главы покрывались деревян-ною лещадью или^елеными изразцами. Впрочем, есть основание думать, что в древности их покрывали белою жестью;*п6 крайней мере, так опи­сывают их Шведы, осаждавшие Псков в 1615 году (Emil Hildebrand, Sveriges historia, Stockholm, 1906, т. V, стр. 47-48).
Алтарные абсиды стали сильно выступать из восточной стены хра­ма, вследствие чего общая масса храма получила большую ясность и от­четливость. Затем, из практических соображений, боковые абсиды ста­ли делать значительно ниже средней (Ново-Вознесенская, Пароменская и др.), а в маленьких церквах ограничиваться одною среднею абсидою Шреполовенская на Спасском подворье).
Вследствие недостатка хороших мастеров, пришлось отказаться от плящных колонок, которыми Греки украшали свои церковные трибуны, отчего последние получали как бы форму многогранников. Поэтому наши трибуны остались простыми гладкими каменными цилиндрами.
Византийский плоский купол, под влиянием особых атмосферичес­ких условий севера, изменился сначала в форму шлема, затем маковицы, а иногда груши, дабы на нем не задерживалась влага2.
Холодный северный климат, неуменье делать большие стекла, не­прочность наборных рам, узость слюдяных пластинок, заменявших стек­ла, заставили большие окна в куполе сузить до размеров щелей. Дабы такие окна давали больше свету, оконные ниши стали делать раскосыми, отчего световые лучи падали в храм в виде расходящегося снопа или ве­ера.
1Н. В. Покровский, Памятники христ. архит., ар. 47—48.
2 По мнению г. Новицкого, изменение формы куполов объясняется иначе, а имен­но подражанием формам деревянного зодчества-привычным покрытиям крестчатою бочкой. Виолле-ле-Дюк выводит нашу луковичную главу с Востока. Того же мнения держится Я. Аренберг, нашедший прототип наших луковичных глав в развалинах Са­марканда и Бухары (Археологич. Известия и Зам. Т. VII, стр. 355).
Начиная с XIV века, при церквах ставятся приделы, сначала только с одной стороны, причем с другой, ради симметрии, делаются пристрой­ки, но без алтарной части, напр., в церкви Василия на горке и Иоакимо-Анненской. К приделам обыкновенно примыкают паперти. Фасады при­делов обрабатывались так же, как и самая церковь, т. е. на них делались такие же трехдольные деления, напр., в ц. Богоявления и Василия на гор­ке. Вследствие этих боковых прибавок, церковь как бы расползалась вширь, становилась приземистою, словно вросшею в землю.