Впрочем, соблюдался договор не слишком строго. Василий II всё-таки принял у себя Михаила Сигизмундовича, а Казимир — внука Юрия Галичского, Ивана Шемячича (сына знаменитого Дмитрия Шемяки), которому пожаловал Новгород-Северский. В Литве также оказался внук Дмитрия Донского, князь Иван Андреевич Можайский, который бежал туда в 1454 г. «з женою и з детьми и со всеми своими»27. Так что традиция искать убежи­ща в Литве возникла у оппонентов Московской власти задолго до Андрея Курбского.
В марте 1462 г. скончался на 47 году жизни Василии ll Тем­ный. Его наследником стал Иван III, правитель, при котором Рус­ское государство вышло на качественно новый уровень развития. Иван Васильевич неоднократно проявлял себя как чрезвычайно дальновидный и искусный политик, умел выжидать и, если нуж­но, даже отступать, но вместе с тем был способен на быстрые и решительные действия. К началу его правления Московское кня­жество являлось самым крупным, но ие единственным на северо-востоке Руси. Иван Васильевич ситуацию изменил самым корен-
ным образом. В середине — второй половине 60-х годов он окон­чательно подчинил Ярославское княжество, князья которого давно уже являлись «подручниками» московских правителей. В1474 г. были ликвидированы остатки независимости Ростовского кня­жества.
Сложнее складывались отношения с Новгородом, имевшим очень сильные ц давние традиции самостоятельности. Часть нов­городского боярства во, главе с вдовой посадника Исаака Борец-кого Марфой любой ценой стремилась не допустить подчинения Москве и искала союза с Литвой. Другие бояре и многие рядо­вые горожане, напротив, видели в литовцах чужаков и католиков и надеялись на установление хороших отношений с московским князем. В 1470 г. под влиянием «литовской» партии новгородцы пригласили к себе на княжение Михаила Олельковича, брата пра-вившего в Киеве Семёна Олельковича. В самом факте призвания выходца из Литовских земель не было ничего особенного, но на этот раз события быстро приняли очень острый характер. Под­купленные Борецкими и Олельковичем «худые мужики вечнн-ки» всячески оскорбляли сторонников Москвы и на вече громко кричали: «Хотим за короля Казимира!» В1471 г. между королём и Новгородом был подписан договор, по которому новгородцы фактически признавали Казимира-своим князем, принимали его наместника, а тот брал обязательство, в случае враждебных дей­ствий со стороны Москвы, «всести на конь… против великого князя и боронитн Великий Новгород»28.
Ивана III посчитал договор вполне законным поводом к вой­не. Оправдывая действия князя, московский летописец безапел­ляционно обвинял новгородцев в склонности к «латинству», на­зывал их «иноязычниками», а самого Ивана сравнивал с Дмит­рием Донским. В битве на реке Шелони (июль 1471 г.) новгород­ские войска потерпели поражение. Казимир никакой помощи не оказал, а Михаил Олелькович не только уехал со своими отряда­ми из Новгорода, но по дороге разграбил Старую Руссу. В полном отчаянии сторонники Борецких призвали на помощь Ливонс­кий орден, но рыцари тоже начинать войну не спешили. Псковичи вообще выступили на стороне Московского князя. Хотя лишён­ный всякой поддержки Новгород был обречён на поражение, Иван III не стал торопить события и ограничился тем, чп> отправил в город своих наместников.
В 1475 г. московский князь совершил поездку по Новгород­ской земле в сопровождении большого войска. По дороге следо­вания он в качестве верховного правителя принимал челобитные на новгородских бояр. Этим Иван Васильевич решал сразу две задачи: выступал перед населением как защитник От боярского произвола и ослаблял враждебную группировку аристократии. Многие влиятельные лица подверглись аресту, были отправлены в Москву.
В 1477 г. новгородская независимость получила последний, смертельный удар. Иван III придрался к тому, что новгородские послы в Москве назвали его не «господином»» как ранее, а «гос­подарем», то есть так, как обращались подданные к правителю. На вопрос великого князя, «какова хотят государства их отчина их Великий Новгород?» — новгородские власти ответили, что послы превысили свои полномочия. Но было уже поздно. Осе­нью войска Ивана III двинулись к Новгороду. Вечевые власти не решились на сопротивление и согласились на то, что отныне мос­ковский князь будет в Новгородской земле «господарство своё держати». Вече было ликвидировано, вечевой колйкел-увеэён^в Москву, вместо посадников городом стали править Московские наместники.
Вскоре после победы над своевольным Новгородом Иван Васильевич добился ещё одного крупного успеха. В 1480 г., в результате так называемого «Угорского стояния», было ликви­дировано татаро-монгольское иго. Кстати, хаи Золотой Орды Ахмат в своей борьбе с Москвой очень рассчитывал на поддерж­ку Казимира, но, как и новгородцы, обещанной помощи не полу-
чил. Этому в немалой степени способствовал союз московского князя с Крымским ханством. Пока войска Ивана III вели бои с ордынцами на реке Угре, крымские татары Менгли-Гирея совер­шили набег на Подолию.
Покончив с игом, Иван Васильевич мог сосредоточиться на борьбе за русские земли, входившие в состав Литовского госу­дарства. Там оставалось немало князей и бояр, сохранявших пра­вославие, весьма недовольных усилением в Литве католичества и склонявшихся к союзу с Москвой. К тому же Польшу и Литву по-прежнему разрывали внутренние смуты, а король Казимир IV постоянно втягивал страну во внешние конфликты. В1454—1466 гг. он вёл утомительную войну с Тевтонским орденом, в 1471— 1478 гг. — с Венгрией, из-за того что венгерский король Матиаш Корвин не признал избрания на престол Чехии сына польского монарха, Владислава Ягеллона. Последняя из названных кампа­ний завершилась Оломоуцким договором, по которому Корвин всё-таки согласился с избранием королевича, но взамен получил Моравию, Силезию и Лужицы. Польше никаких выгод такой исход не принёс, ибо Владислав оказался очень слабым правите­лем. Любопытно, что Иван Васильевич и Матиаш Корвин вели оживлённую переписку о возможности совместных военных дей­ствий против Польши.
В 1481 г. группа литовских князей русского происхождения составила заговор против Казимира IV. Среди заговорщиков были: Фёдор Вельский, Иван Ольшенский и уже знакомый нам Михаил Олелькович, владевший в то время Слуцком. У истори­ков до сих пор нет единого мнения о том, какие цели преследовали эти люди и почему они выступили против монарха. Так, М. К. Любавский считал их защитниками православия и связывал заго­вор с тем, что Казимир в 1481 г. запретил строить новые право­славные храмы29. Украинский историк М. С. Грушевский конфес­сиональный фактор в деятельности заговорщиков отрицал, пола­гая, что они просто хотели возвести на литовский престол (воз­можно, при поддержке Москвы) Михаила Олельковича30. Об
узкодинастическом характере заговора писал также польский ис­торик Ф. Конечный51. Наконец, К. В. Базилевич видел в дея­тельности заговорщиков проявление «сильного движения право­славного населения в сторону присоединения к Москве»32.
Так или иначе, князья намеревались убить Казимира и его сыновей во время охоты, а королеву взять под стражу. Однако исполнить план не удалось. Кто-то предупредил монарха, и заго­ворщиков арестовали. Михаил Олелькович и Ольшенский были казнены, а Фёдор Вельский бежал в Москву. Подобные события показывают, как неспокойно было в то время в Литовских зем­лях. Кстати, побег Фёдора Вельского не являлся единичным. В конце XV в. на службу к Ивану III охотно переходили со своими вотчинами многие князья из порубежных земель, ранее служив­шие «на обе стороны». В 1487 г., например, присягу великому князю принёс Иван Михайлович Воротынский, владения которо­го включали г. Перемышль. Такой же выбор сделали князья Одоевские и Трубецкие. Понимая, что обширные земли уходят из-под его контроля, Казимир IV потребовал от Ивана III не при­нимать «переметчиков», но получил отказ.
Между тем принявшие русское подданство владельцы погра­ничных вотчин совершали дерзкие набеги на земли тех князей, которые сохраняли верность королю. «Литовская» партия отве­чала тем же. Так, в конце 1488 г. служившие Казимиру братья Дмитрий и Семён Фёдоровичи Воротынские (дядья упомянутого выше Ивана Михайловича) совершили поход на Медынские об­ласти. В следующем 1489 г. они вместе отразили большое нападе­ние московских воевод на свою вотчину Воротынск, но вскоре после этого Дмитрий перешёл «в службу» к Ивану III и захватил владения брата. В начале 1492 г. на вотчины своих родственников напал служивший русскому государю Иван Васильевич Белевс-кий. Он взял в плен собственного брата Василия и заставил его присягнуть Москве и «…бояр его, и слуг, и чорных людей по­ймал и к крестному целованью привёл»33. Так разворачивалась война, которую выдающийся исследователь А. А. Зимин назвал
«странной войной»34. Формально не расторгая мира с королём, Иван III с помощью «украинных князей» распространял свою власть на порубежные земли. Историк К. В. Базилевич сделал в связи с этим очень важное наблюдение. «Иван III, — отмечает он, — последовательно уничтожавший остатки феодально-удель­ной системы в своей стране, горячо поддерживал её в погранич­ной литовской территории… »35.
В июне 1492 г. умер король Польши и великий князь Литов­ский Казимир. После этогб Литва и Польша вновь оказались во власти разных правителей. На польский престол вступил Старший сын короля Ян-Ольбрахт, а великим князем Литовским стал млад­ший сын — Александр. Уния распалась.
Пользуясь ситуацией, Иван III немедленно начал против Лит­вы открытую войну. Первым делом он спровоцировал набег крым­ских татар, которые разорили земли между Киевом и Черниго­вом. В августе 1492 г. московский воевода князь Фёдор Теле­пень-Оболенский сжёг города Мценск и Любутск, а Дмитрий и Семён Воротынские (второй брат тоже переметнулся на сторону Москвы) разорили Мосальск. Почти одновременно (в августе — сентябре 1492 г.) отряды воевод Василия Лапина и Андрея Ис­томы захватили город Хлепень. В январе 1493 г. русские заняли без боя Мезецк, сожгли Серепейск и Опаков.