24  сентября. Утром разбиралось следующее дело князя Пронского49 со Старжеховским50, старостой вышгородским. Дав­но перед этим они поссорились: Старжеховский, находясь однаж­ды во Львове, худо отзывался о князе в присутствии его слуг и посторонних, а именно называл его… сыном и приказал передать это князю; так как вскоре после этого они оба отправлялись в войско короля, то князь Пронский по краткости времени не мог начать дела. Теперь, когда они встретились, князь созвал своих родных, между которыми находился и я, так как его мать была за моим родным дядей. Когда мы сошлись по этому делу, оказа­лось, что тут много было панов и все литовские. Князь просил посоветовать, как ему поступить; все, сколько их ни было, согла­сились идти в палатку обидчика и спросить его, признает ли он свою вину. Составив вопросные пункты, поручили Хлебовичу, кастеляну минскому, прочитать их. Мы отправились к Старже-ховскому, который лежал больной в палатке, и, когда пришли туда, выступил п. минский, спрашивая его по бумаге о следующем: «Гос­подин Старжеховский! Родственник наш князь Пронский послал нас к тебе спросить от его имени, что мы теперь и делаем: готов ли
ты подтвердить те бранные слова, которые произнесены тобою во Львове при многочисленном собрании?» Старжеховский отвечал: «Не знаю, какие это слова, скажите мне их». Пан минский воз­разил: всякий порядочный человек должен помнить свои слова, когда какие произносил, особенно же слова колкие, относящиеся к почтенному человеку. Старжеховский быстро ответил: «Не раз бывал я, и не раз случалось мне говорить во Львове, но всех своих слов я не могу помнить, если же вы мне их припомните, то я от сказанного не отрекусь». На это Ян Зборовсий сказал: «Здесь в войске находятся те, перед которыми пан изволил говорить, и, если понадобится, они лично засвидетельствуют это». Старже­ховский ответил: «Хотел бы услышать». Тогда приказали позвать тех, при которых он произносил брань; явилось несколько чело­век, и вперед выступил слуга князя Пронского. Указав на него, Ян Зборовсий сказал: «Вот тот, который слышал от вашей мило­сти». Старжеховский возразил на это: «Когда кто ругается, его не благодарят, но отвечают ему тем же. Я наверно знаю, что Прон-ский не ответил мне, но послал 50 конных и 6 человек шляхты, чтобы схватить меня. Потом в присутствии некоторых говорил, что этого Старжеховского — злодея, пьяницу, преступника — сгно­ит в тюрьме. Зная это, я, увидев его слуг в Лемберге51, сказал им: мне хорошо известны затеи вашего князя относительно моей осо­бы, а также и то, как он поносил меня в присутствии честных лю­дей. Если он это сделал, то сделал, как сын…» Ему ответили, что этого довольно и что они передадут князю то, что слышали. Пос­ле этого разговора паны совещались, как поступить, и решили, если он будет стоять на своем, послать ему conditionaliter. Они послали ему вызов через нескольких литовских панов. Но Стар­жеховский лично не взял вызова, а поручил прочесть его тем же панам. Они читали: «Старжеховский! Если ты утверждаешь то же самое, что говорил во Львове в присутствии Многих, а именно, что я сыи… то ты на меня и на мою честную мать лжешь, как собака. И ни ты, ни кто-либо другой не будет в состоянии дока­зать твоих слов; а кто будет говорить так, тот врет, как собака и
бездельник». Выслушав это, Старжеховский сказал: «И он сам врет, и вы все врете, когда говорите, что я бездельник». На это ему заметили: «Ты бездельник, потому что задеваешь нас, чест­ных людей, с которыми у тебя нет никакого дела, ибо каждый имеет своего приятеля, который ему и служит». Таким образом кончилось это дело, но все утверждали, что король держит сторо­ну Пронского. Ожидали, что будет duellum52. Мы знаем, что она и состоялась бы, если бы король согласился на это.
2Ь сентября. В этот день я готовился идти с передовым от­рядом к Невлю. Уже мы сняли палатки, запрягли повозки и осед­лали лошадей, но гетман не отдавал еще приказания к выступлению. Пароль был: «Когда Господь Бог захочет».
26 сентября. Утром тотчас после обедни король поехал в кре­пость наблюсти за тем, чтобы работы шли скорее. В крепости он пробыл целый день, там обедал и только к ночи приехал в лагерь. В этот же день пришло известие из великой Польши, что п. Мен-дижецкий или его татары, держа сторону Петра Хойнецкого, убили пана Калисского и ксендза Хойнинского. Этим король и другие были очень огорчены, a vulgus53 говорил, что лютеране уже начи­нают бить папистов.
27 сентября. Утром король поехал в крепость смотреть за работами, там обедал и только к ночи вернулся в лагерь. В этот день канцлер делал полюбовное соглашение между паном Каме-нецким, польным гетманом, и п. Филипповским. Женитьба не состоялась, так как п. Каменецкий, обиженный Филипповским, объявил, что finaliter он за него своей дочери не выдает. Приказа­ли протрубить, пароль: «День св. Станислава».
28 сентября. Я написал п. Мендижецкому, какие rumores54 ходят про него при королевском дворе. Тогда же я написал письма домой и послал их с королевскими коморниками, которые сеймо­вые постановления передают панам Рады. В этот день ударили в барабан для сбора ротмистров: при них гетман отдал приказание, чтобы я еще сегодня после обеда отправлялся со своим отрядом, а
другим ротмистрам приказано быть наготове, чтобы завтра с рас­светом выступить в поход. Гетман также напоминал, чтобы войс­ка шли в порядке, чтобы у всех роты были в полном составе, так как их будет смотреть сам король. Но и в этот день мне не при­шлось отправиться со своими войсками, так как у ротмистров роты не были в сборе: многие солдаты поехали за провиантом. Таким образом, в этот день ночью опять собрали ротмистров. Гетман объявил им, что рота старосты Ленчицкого должна идти вперед на то место, куда ходила рота Чеховского до его отъезда домой. Пароль был: «Господи Боже, веди дальше».
29  сентября. В полночь я со своим отрядом выступил к Невелю и остановился близ озера в Дубровне в полутора милях от места стоянки гетмана. От лагеря я прошел 5 миль. Я приказал протрубить пароль: «Господи Боже, помогай нам до конца».
30 сентября. Часа за три до рассвета, когда я уже приказал второй раз ударить в барабан, приехал ко мне слуга с запиской от гетмана, в которой тот уведомлял, что Невель сдался55, и прика­зывал, чтобы я остановился и не шел дальше, но ждал его даль­нейших распоряжений. Я тотчас объявил это ротмистрам и по­зволил им разослать людей за провиантом, но с тем, чтобы они возвратились все к вечеру. Невель сдался по недостатку пороха, и притом в крепости узнали, что большое войско идет на помощь осаждающим. Невель сдался, однако, с тем условием, что жите­лям позволено будет взять все личное и тем, кто захочет, можно будет возвратиться в Москву. Они со своей стороны обещали сдать весь порох, ружья и все пушки. Когда русские выходили из крепости со своим имуществом, то воевода полоцкий приказал задержать их, чтобы прежде взять в замке пушки, как было постановлено. Войдя в крепость, воевода нашел, что не все пере­дано; так как русские не сдержали своего слова, то он приказал гайдукам отобрать у них все, оставив каждому только по рубахе: с тем их и отпустили. Большая часть осталась под властью ко­роля, другие ушли; воевода послал сдавшихся к королю. В этот
день за 3 часа до заката солнца снова приезжал ко мне слуга с запиской от гетмана, который писал, чтобы я тотчас же отпра­вился назад со своим отрядом и еще сегодня был бы под Великими Луками, так как король приказал идти на крепость Заволочье. Я немедленно послал ротмистрам сказать, чтобы они приготовля­лись выступать. Те, у которых роты были неполные, так как сол­даты поехали за провиантом, никоим образом не могли отправиться в тот же день. Поэтому я приказал, чтобы они выступали Через 4 часа ночью, а сам на иноходце поскакал во весь опор к гетману донести, что мои войска так скоро прибыть не могут, чтобы он подождал, пока мы не пройдем милю от него. Подъехав к месту стоянки гетмана, я узнал, что гетман позволил всякому, кто захо­чет, отослать назад повозки и все impedimenta56. Поэтому я, как и другие, отослал домой 2 заводские лошади, 2 воза с разной кла­дью, 2 повозки, запряженные волами; некоторые из слуг также отправили несколько лошадей. После этого я послал Гарныша, Святославского, Полковского, 2 стрелков. Пароль был: «Будем постоянно благодарить Господа Бога».