Кроме того, с этим летописным сюжетом связана ещё одна подробность, соотносимая с пространственным соотношением, с оппозицией «верх-низ». Княгиня Ольга находится в тереме, послы – в яме. В этой же яме, соотно­симой с низом, они и остаются, будучи лишены обычно­го для того времени обряда погребения и оставаясь в ниж­ней точке оппозиции. В верхней точке, в тереме – княги­ня Ольга: «… над горою двор теремны, бе бо ту терем каменен». Каменным, конечно, мог быть не весь терем, а только его низ, верх же, по традиции, был деревянным. Между прочим, так это и изображено в миниатюре Рад-зивилловской летописи. А стены деревянного жилища традиционно сопоставляются с идеей вертикальной оси с нечётным количеством границ, которые, в свою очередь, соотносятся с 3, 7, 9 «мирами» по вертикали. Можно срав­нить этот «нечёт» с 7 небесами, которые пронизываются и объединяются гигантским ясенем – мировым древом славянской мифологии. В русской этнографии традиция класть нечётное число венцов в избе – от 19 до 21 – сопо­ставляется специалистами с 21 частью тела великана
Пуруши, из которых произошёл мир, и с 21 поленом, воз­жигаемым в его честь в ведийской индоевропейской тра­диции. Таким образом, даже в современной этнографии встречается то, что Масуди именовал «обычаем Гинда».
Любопытно, что согласно одному из вариантов ле­тописи, разговаривая с послами, княгиня из терема не вы­ходила, а только выглянула: «И выник Ольга ис терема и рече им…», а по другой спустилась и заглянула в яму. Пер­воначальным представляется именно первый вариант. Так что, в этом случае оппозиция верха и низа была соблю­дена неукоснительно. Здесь приходится ещё раз вспом­нить о государственно-ритуальном характере трёх мес-тей Ольги, отмеченном несколькими историками.
Показательно, что оба субъекта пространственно-мифологической ориентации – и князь Олег и княгиня Ольга – происходили из северных восточнославянских земель-, где первый некоторое время жил, а вторая там же и родилась. И тот и другая были по происхождению скан­динавы, но в летописных сюжетах о них отразились сле­ды очень древней и очень архаичной восточнославянской традиции, которая сохранялась в глубинных славянских землях и с которой эти люди были достаточно хорошо знакомы. Обстоятельства же сохранения такой традиции соотносятся с мифологией этих территорий и заслужива­ют отдельного рассмотрения.