Московские послы были сегодня у короля; но так как королю вместе с сенаторами долго пришлось ждать их приезда, то тем временем коронный маршал вручил от имени короля коронное подскарбство п. Яну Дольскому, который был кастеляном холмским, а Серадское кастелянство Христофорскому, который был прежде велюнским кастеляном. Потом явились московские по­слы; они провели ночь в деревне Бродне, в расстоянии одной мили от Варшавы, где при них находился приставом пан Белзецкий53, королевский дворянин. Когда должен был происходить въезд их в столицу, а их было трое, то навстречу им выехали за Вислу по поручению п. коронного маршала П. Ричарский, варшавский кас­телян, п. Радиминский, ливский староста, и п. Иероним Гастомс-кий, подкоморий Равский. Послов этих имена: Сицкий, Попов и дьякСущов.
Встретив их, п. Варшавский сказал: «Король, его величество,
послал нас встретить вас и привести пред лицо Его Величества». Каждый из послов помещался на особых санках, запряженных в одну лошадь, которую вел в поводу слуга, сидевший на другой лошади. Перед ними ехало несколько десятков конных дворян; русских также было человек 350, между ними пятеро придвор­ных великого князя, все пестро одетые и в золотых шапках. Когда они всходили на лестницу, навстречу им вышли кастеляны Жар-новский и Сухачевский и повели в залу, у дверей которой принял их пан виленский с маршальским жезлом, как чиновник в. к. ли­товского с п. маршалом коронным, и проводили их к королю его величеству; когда послы дошли до скамей чииов королевства, то остановились, и тут п. маршал, стукнув своим жезлом, провозг­ласил: «Послы господаря великого князя московского бьют че­лом вашему королевскому величеству». Когда те поклонились, приказано было восьми лицам подойти к королевской руке: 3 по­слам и 5 придворным, и они здоровались с королем. Затем послы разместились на лавке, поставленной между скамьями господ чи­нов, а п. виленский объявил им от короля, что, как писал великий князь к королю его величеству, чтобы король, переговорив с гон­цом, который только что приехал, допустил их к себе и что они имеют поручение от своего государя договариваться о мире, то Его Королевское Величество, согласно желанию великого князя, назначает для переговоров членов своего совета, которые долж­ны совещаться с ними в особо назначенном для этого месте. За­тем послы, ударивши опять челом, были отведены паном вилеис-ким и коронным маршалом только до дверей, а кастеляны ввели их в другое помещение, находящееся против той залы. Потом когда явились туда члены совета, все остальные русские отведены были по распоряжению пана маршала в посольскую палату ожи­дать конца переговоров.
Назначенные для переговоров члены совета были следующие: пан виленский, пан маршал коронный, канцлер коронными воево­ды: Серадзкий, Лепчицкий, Подольский, Люблинский, Вельс­кий и Равский. Запершись с послами в зале, пан виленский стал
говорить, чтобы они, не тратя даром слов, объявили что-нибудь положительное. Те отвечали: «Великий князь, государь наш, пред­лагал уже вашему королю некоторые условия мира; предложите и вы что-нибудь именем королевским». Им сказали, что в после­днем письме великий князь пишет, что они приедут с новыми пред­ложениями, и просили их объявить; послы ответили, что имеют полномочие вести новые переговоры и уничтожить условия, пред­ложенные под Невелем, которые были следующие: «Король из того, что недавно отнял у великого князя, а именно: Полоцк, Ве-лиж, Сушу и Озерище, оставляет себе, а все прочее возвращает; кроме того, великий князь отдает Кокенгузен с несколькими лиф-ляндскими замками». На это паны сказали: «Вы это уже предла­гали и тогда же получили в ответ, что король не может доволь­ствоваться этим; вам нет никакой прибыли терять время на такие пустые речи; вы должны знать и то, что наш король теперь не может довольствоваться условиями, какие предлагали ему под Невелем, так как он после того понес большие издержки, кото­рые нужно покрыть на ваш счет, тем более что единственной при­чиной затрат был ваш государь и чем дальше будут затягиваться переговоры, тем дороже будет для вас». После этой речи сенато­ров московские послы tergiversabantur, не желая ни предлагать, ни сказать чего-нибудь нового, требовали только, чтобы члены со­вета предложили что-либо с своей стороны, ссылаясь на то, что свои условия они объявили. Тогда пан виленский от имени членов Рады сказал, что, сколько им известно, король желает мира и тишины с великим князем; если бы последний захотел уступить всю Лифляндию, которая прежде принадлежала короне Польской, то сговориться о другом было бы легче и можно было бы заклю­чить мир без всякого труда. На это русские ответили, что дело об уступке всей Ливонии столь трудное, что они и подумать о том не смеют; но от имени великого князя они к прежде уступленному прибавляют замок Волмар. Тогда им отвечали, что сенаторы весьма удивляются, как послы тратят время на пустые слова, зная то, как великий князь целые обширные провинции одним разом поотнимал от короля или от великого княжества Литовского, а послы как бы на смех уступают по одному маленькому замку. «Потому, — говорили им, — скажите лучше разом, какое ваше поручение и как скорее заключить мир». Русские снова уперлись на том, что­бы сенаторы предложили какие-либо условия от имени короля, так как свои они предъявили; «а если вы не хотите довольство­ваться нашим предложением, то скажите что-нибудь с своей сто­роны». Паны радные, видя их упорство, решили донести королю, какого труда стоит им разговор с послами. С этим пошли к коро­лю пан виленский, пан воевода подольский и пан канцлер. Воз­вратившись, они сказали, что королю кажется смешным, каким образом государь их посылает гонца с письмом возвестить, что будут предложены новые мирные условия, а они тут к излишней трате времени объявляют старые и давно уже отвергнутые усло­вия с прибавкою одного только замка. «Король приказал вам ска­зать, чтобы вы без замедления сообщили, на чем именно можно помириться; если же вы ничего не имеете, то отправить вас назад очень легко, и вы скоро будете отпущены ни с чем». Когда же послы и после этого остались при своем, то их проводили обратно к выходу те же первые паны кастеляны; затем отвезли их за Вис­лу те, которые привели, а пристав их, пан Бельзецкий, ехал с ними до стоянки в Бродне.
13 февраля
По желанию московских послов, которые обещали предло­жить лучшие условия мира, назначена новая аудиенция, и сегод­ня, в ожидании их прибытия, король велел сделать у себя заседа­ние совета и тут же предложил рассудить о делах королевы; за­тем, когда послы прибыли, то по обычаю были введены в замок теми же, которые высланы были им навстречу, п. Жарновским и Сохачевским, а до дверей провожали паны маршалы. Когда по­слы предстали перед королем, пан маршал коронный доложил о них; они ударили челом, потом сели и лишь только заняли места
на скамье, как пан виленскии, в качестве канцлера в. к. литовско­го, сказал, обращаясь к ним: «Слово короля»; они немедленно встали и стоя слушали речь пана виленского следующего содер­жания:
«Так как вы желали, чтобы король еще раз допустил вас к себе узнать о ваших предложениях, то король соизволяет, что­бы вы пошли с членами совета в другое отделение и там предло­жили свои условия». Поклонившись, они пошли в другую залу. Туда же собрались и паны сенаторы, которым московские по­слы заявили, что к прежнему добавляют еще три замка: Режи-цу, Люцен**, Мариенгаузен. Им ответили, что это напрасные слова и трата времени, и сказали, чтобы не затягивали перегово­ров; послы предложили вторично уступить королю все замки, которые в Ливонии взяты великим князем в царствование ко­роля, кроме тех, которые они прежде предлагали, а король из того, что взял у русских в прошлом году, может оставить за собою только Усвят и Озерище, все же прочее возвратил бы великому князю. Так как это условие не могло быть выгодно для Речи Посполитой, то оно было отвергнуто, и таким обра­зом, не сделавши ничего, послы уехали, будучи отведены теми же панами, которые приехали с ними.
Того же дня пан Филон54, смоленский воевода, прислал пись­мо из Великих Лук, писанное к нему панами ротмистрами и ры­царством короля, посланным в неприятельскую землю.
16 февраля
Вследствие того что было решено дать московским послам прощальную аудиенцию, король велел допустить их к себе; но так как прежде нужно было отправить гонца, который 20 января от­дал письмо королю, то он и был введен к королю паном Глазгов-ским. Когда гонец откланивался, будучи представлен п. марша­лом, то пан виленскии сказал ему от имени короля, что как он
приехал от своего государя с письмом к королю, то и король дает письмо к его государю. Всю эту речь пана виленского гонец слу­шал стоя и не садился все время, затем приступил к целованию королевской руки, принял письмо из рук пана виленского, покло­нился и был проводим до дверей паном придворным маршалом, на квартиру же отведен паном 1лазговским.