Государственный уклад во Пскове сложился несколько иначе, неже­ли в Новгороде. Во Пскове князь вовсе не считался необходимым эле­ментом верховной власти, Объем его прав был еще уже, нежели в Новго­роде, а доходы его были гораздо скуднее; поэтому охотников занять Псковский «стол» было немного. Во Псков приводила князей только горь­кая нужда. Вследствие этого, Псковичи научились обходиться совсем без князя, и бывали периоды в несколько десятков лет, когда во Пскове кня­жеский стол оставался незанятым. Всем управляло народное вече, со­став коего был весьма демократическим. Бояре во Пскове не имели та­кого значения, как в Новгороде. Вследствие малой территории Псковс­кой области здесь не могло развиться крупное землевладение – необхо-
Подобный фасадъ получилъ сходство съ ВизантМскимъ тройнымъ окномъ (см. рис. 2)1. Таковы фасады большинства Псковскихъ церквей, какъ-то: Пароменской, 1оакимо-Анненс-кой, Петропавловской, Васильевской, Варлаамовской, Козьмо­демьянской съ примостья и друг. Старинныя кружальныя деления остались лишь на Спасо-Мирожской соборной церк­ви, на 1оанно-Предтеченской въ Ивановскомъ монастыр-fe и на Михайло-Архангельской.
димое условие для создания сильного боярского класса. Земля находи­лась, главным образом, в руках мелких собственников, так наз. черных людей, и они-то преимущественно составляли большинство на Псковс­ком вече1. Первыми должностными лицами после князя были посадники – сначала в количестве одного, а потом двух.* Посадники, состоявшие в должности, назывались степенными, в отличие от старых, т. е. быв­ших посадников. Должности тысяцкаго совсем не было2. Кроме посад­ников, были сотские, судьи, старосты и проч. Все должностные лица были выборными и безусловно зависели от веча.** Той классовой розни, ка­кая существовала в Новгороде, во Пскове совсем не замечается, и оттого Псковская история не представляет картины тех бесконечных внутрен­них смут, какие терзали Великий Новгород3.
В качестве Новгородского форпоста Псков, в первые времена своей истории, вел беспрерывную войну с соседней Чудью. Эта война выража­лась, главным образом, в мелких пограничных стычках; но с начала XII
1 Во Пскове был еще особый вид землевладения – сябренный. По мнению Бест,-Рюмина (Рус. ист. 1,369-370), это было владение землею в складчину: несколько лиц (сябров) сообща покупали землю и делили ее между собою. Хотя каждый сябр был полным собственником своего участка, но чрез это общность между ними всеми не уничтожалась, ибо в некоторых случаях они представляли собою юридическое лицо. По мнению же И. Беляева (Лекции по истории Рус. законод., стр. 362), сябренное вла­дение могло быть не только в недвижимом имуществе, но и в движимом. Сябры, или шабры, – владельцы общего капитала по долям, соответствующие нынешним акционе­рам.
2И. Беляев, Расск. из Рус. ист., кн. 3, стр. 123. Ни в Псков, летописи, ни в Пек. суда, грамоте нет упоминаний о Псков, тысяцком. Они встречаются только в посланиях Ца-реград. патриарха Антония (конца XIV ст.) и митрополита всея Руси Фотия (1-й полов. XV ст.), в таких, напр., выражениях: -благословение д’Ьтемъ моим (т. е. Псковичам), посаднику и тысячкому, и старымъ посадникомъ и тысячкымъ- (Акты Ист. 1,40). Но эти упоминания можно объяснить или неведением со стороны составителей грамот под­робностей Псковских) государственного строя, или же тем, что форма обращения по­сланий принята была одинаковая для Новгорода и Пскова.
3 -Переходя в изучении истории вольных городов от Новгородских летописей к Псковским, – говорит Ключевский, – испытываешь чувство успокоения, точно при переходе с толкучего рынка в тихий переулок» (Курс Рус. ист., II, 112).
ст. Псковичи, вместе с Новгородцами, предпринимают ряд походов в земли Эстов и Ливов. В разгар этих войн возникла рознь между Псковом и Новгородом, которая завершилась тем, что в 1138 году во Пскове появ­ляется свой особливый, Псковский князь, внук Владимира Мономаха Все­волод Мстиславич.* Гонимый враждебною ему Новгородскою партиею, он принужден был оставить свой Новгородский стол и искать убежища во Пскове. Псковичи приняли его радушно и даже собрались защищать его против нового Новгородского князя Святослава Ольговича. В том же году Всеволод неожиданно умер И был погребен в церкви св. Димитрия Солунского, откуда мощи его бши потом перенесены в главную святы­ню всей Псковской области -Троицкий Собор. Память первого Псковс­кого князя стала для Псковичей священною, а впоследствии он был при­чтен к лику святых. Между тем, борьба с Чудью не прекращалась. Кроме того, Псковичам приходилось отбиваться от Литвы. В сущности, Литва воевала с Новгородом, против которого поднимали ее Полоцкие князья; но так как ближайшими соседями Литовцев были Псковичи, то им и при­ходилось расплачиваться за свою метрополию и принимать на себя пер­вые удары врагов. В самом начале XIII ст. прибавился еще новый враг -Немцы. Сначала они появились в Ливонии в качестве мирных купцов; но затем, утвердившись в устье Двины, построили там в 1200 году укреп­ленный город Ригу.» Папы тотчас же обратили внимание на новый край и решили подчинить его Римскому престолу. Для этого некий каноник Альберт был сделан Ливонским епископом, а вслед затем папа Иннокен­тий III учредил Немецкий рыцарский Орден Меченосцев, который дол­жен был, мечом и огнем, привести полудиких Ливонцев в лоно «едино-спасающей» римско-католической церкви. Новые пришельцы были воо­ружены всеми военными знаниями, выработанными тогдашним запад­но-европейским миром. Эти знания, в соединении с католическим фана­тизмом и немецкой выдержкой, делали Орден таким опасным врагом, с которым и в сравнение не могли идти полудикие Финны и Литовцы. Борь­бу с Немцами Псков выдерживал до конца своей истории и передал ее Московской державе. На первых порах Немцы изгнали из Ливонии По­лоцких князей, считавших себя законными обладателями этого края.
В 1224 г. напор Немцев завершился взятием древнего Русского города Юрьева, при защите коего погиб геройской смертью весь Русский отряд, вместе со своим князем Вячеславом (Вячко), а все жители города были истреблены победителями. Таким образом, Немцы приблизились к самой границе Псковской области и начали ряд мелких набегов. Однако ж прошло 16 лет, прежде чем они решились начать серьезную войну со Псковом. В1240 г. они нежданно, среди мира, захватили Изборск, в чем помог им Русский изменник-авантюрист, князь Ярослав Владимирович. В это время часть Псковских и Новгородских бояр, интриговавшая про­тив Новгорода, составила заговор и решила обратиться к помощи Нем­цев. С этой целью Псковские бояре-заговорщики предательски впусти­ли Немцев во Псков. Власть в городе перешла в руки одного из заговор­щиков, Новгородского боярина Твердилы Иванковича. Укрепившись во Пскове, Немцы пошли отсюда воевать Новгородские владения; но тор­жеству их скоро настал конец: на выручку Пскову явился знаменитый Новгородский князь Александр Ярославич, только что нанесший Шве­дам страшное поражение в устье Невы. В 1242 г. он, сделав быстрый пе­реход, внезапно появился подо Псковом, захватил город и изгнал засев­ших в нем Немцев. 5-го апреля Александр жестоко разбил Немцев на льду Чудского озера, у Воронья Камня. Уезжая из освобожденного Пскова, Александр оставил Псковичам свой завет: «если кто-нибудь из моих близ­ких прибежит к вам из плена, или в горе, или просто придет к вам жить, и вы его не примете, или не почтите, то назоветесь вторая Жидова». И Псковичи свято сохранили завет Александра Невского: не один раз Псков служил верным убежищем гонимым князьям, и никогда Псковичи не омрачали своей истории предательством, какие бы выгоды оно им ни сулило.
Вероломство Псковских бояр, передавшихся Немцам, послужило Псковичам хорошим уроком на будущее время. С этих пор умалилось значение бояр во Пскове и усилилось значение веча1. Наступил самый блестящий период самостоятельной деятельности Пскова, длившийся с
лишком 100 лет ‘. Он начинается призванием на Псковский стол князя, избранного вечем, безо всякого влияния Новгорода. Это был родной брат героя Невского, князь Ярослав Ярославич, явившийся во Псков в каче­стве изгнанника. Таким образом, политическое единство Пскова и Нов­города было сильно подорвано, и если Псков еще продолжал называться Новгородским пригородом, то более по обычаю, чем по действительно­му положению вещей. В1266 г. появился во Пскове со своею дружиною Литовский князь Довмонт, сын Миндовга, спасавшийся от мести враж­дебной партии.* Псковичи приняли его с честию, уговорили креститься в православную веру и затем сделали своим князем. Сторицею отплатил им доблестный Довмонт за ласку и гостеприимство. 33 года княжил он во Пскове, живя душа в душу со Псковичами. На врагов своего нового отечества он наводил ужас. Ни одной Псковской обиды он не оставил без отмщения: »не терп1} обидимъ быти», – говорит про него летописец. С беззаветной удалью он соединял недюжинный военный талант и умел, в роковую минуту, зажигать сердца воинов немногими, от души сказан­ными словами. «Братья мужи Псковичи! – говаривал Довмонт перед бит­вой. – Кто старь, то отецъ, а кто младъ, той брать! Слышалъ есмь муже­ство ваше во вс1зхъ странахъ; се же, братья, намъ предлежить животь и смерть. Братья мужи Псковичи! Потягнете за святую Троицу, и за святыя церкви, и за свое отечество!» Речь эта обратилась у Псковичей в боевое присловье, которое неизменно повторялось в течение XTV и XV столе­тий. Предводимые удалым Довмонтом, Псковичи творили настоящие чу­деса: 90 человек Довмонтовой дружины побеждали Литовский отряд, пре­вышавший их числом почти в 8 раз; горсть Псковичей в 60 человек обра­щала в бегство 800 немецких рыцарей. Последний, предсмертный под­виг Довмонта был совершен под стенами самого Пскова, когда Довмонт был уже старцем. В1299 году Немцы неожиданно подошли к городу, пе­ребили монахов в Мирожском и Снятогорском монастырях и стали в посаде, готовясь к штурму. Довмонт не захотел даже подождать, пока соберется вся Псковская рать. С одной своей малой дружиной да с вой-