враги были смяты и разом оттеснены за проломы. Венгры и Немцы, за­севшие в Покровской башне, сдались. Когда воеводы благодарили своих воинов за одержанную победу, в толпе послышались единодушные кри­ки: «Умрем за веру Христову! Как начали, так и совершим с Богом, безо всякой хитрости!» В этот исторический день Псковичи потеряли 863 че­ловека убитыми и 1б2б ранеными; неприятелей легло около 5 тысяч, в том числе более 80 знатных сановников и любимый полководец Бато-рия, Венгерец Гавриил Бекеш. После 8 сентября Баторий несколько раз возобновлял попытки взять город, но неизменно терпел неудачи. Про­бовал он вступить с воеводами в переговоры, обещая как им, так и всей Псковской области самые заманчивые выгоды за добровольную сдачу; но воеводы с достоинством ответили: «Мы не Жиды: не предаем ни Хри­ста, ни царя, ни отечества. Не слушаем лести, не боимся угроз. Иди на брань, победа зависит от Бога!»16 февраля 1582 года Поляки отступили от города. Впоследствии Баторий дал следующую характеристику бое­вых качеств Русского народа: «они (Русские) в защите своих городов не думают о жизни: хладнокровно становятся на места убитых или взорван­ных действием подкопа, заграждая проломы грудью; день и ночь сража­ясь, едят один хлеб; умирают от голода, но не сдаются, чтобы не изме­нить царю-государю…; самые жены мужествуют с ними, или гася огонь, или с высоты стен спуская бревна и камни в неприятелей. В поле же сии верные отечеству ратники отличались если не искусством, то хотя чу­десным терпением, снося морозы, вьюги и ненастье под легкими намета­ми и в шалашах сквозящих.’ – Несомненно, что материалом для этой ха­рактеристики послужили Баторию личные наблюдения под стенами Пско­ва. Геройская защита Псковичей имела большое влияние на исход Ли­вонской войны.*
Время самозванцев отразилось и на Пскове внутреннею смутою, ка­кая терзала тогда все государство. Зародыши сословной борьбы, появив­шиеся во Пскове к концу XV ст., усилились в начале XVI, когда в сравни-
тельно однородный состав Псковского общества влилась чуждая ему волна Московских переселенцев, усилившая класс «лучших», т. е. бога­тых, людей. Глухая вражда между «лучшими» и «меньшими» людьми уже зародилась во Пскове. В печальные времена государственной смуты она выступила наружу. Царь Василий Шуйский просил у Псковичей денеж­ной помощи. Псковичи собрали деньги, которые, по настоянию партии «лучших», были вручены для отвоза в Москву пятерым лицам из партии «меньших» людей. Коварство «лучших» состояло в том, что они одновре­менно послали царю ложный донос на этих пятерых, обвиняя их в том, что они не радеют царю и не участвовали в общей складчине. По этому извету в Москве схватили посланцев и хотели казнить их, но за них всту­пились бывшие в Москве земляки, Псковские стрельцы, которые пору­чились царю за их верность своими головами. Когда об этом узнали во Пскове, поднялась смута: «меньшие» встали на «лучших» и чуть было не учинили резню, но ее вовремя предупредил воевода Петр Никитич Ше­реметев. Тем не менее вражда двух сословий не утихла и проявлялась постоянными смутами. Так как воевода был на стороне «лучших», то не­нависть «меньших» перешла и на него, а чрез него и на все Московское правительство, с царем Шуйским во главе; а так как за Шуйского стояли Новгородцы, то Псковичи косились и на Новгородцев. Весною 1607 г. во Псковской области появились Псковские стрельцы, бывшие в плену у Тушинского юра и ласкою отпущенные им домой. Эти стрельцы, оча­рованные милостивым обхождением второго самозванца, своими расска­зами еще больше подлили масла в огонь. Смуте помогали и злоупотреб­ления воевод, в столь опасное время думавших только о наживе. Недо­вольство росло, а с ним усиливалась партия «меньших» людей, надеявша­яся, что с переменою хуже не будет, а может быть лучше. Когда Новго­родцы предложили Псковичам соединиться и общими силами отразить Тушинского вора, то Псковичи отказали наотрез, тем более, что на по­мощь Новгороду шли исконные и злейшие враги Пскова – Немцы (Шве­ды). Тушинский воевода Плещеев уже хозяйничал во Псковской области и шел ко Пскову вместе с Изборянами, присягнувшими самозванцу. Дело дошло до сражения. Псковичи отступили в город. «Лучшие* люди за-
перлись в осаду, но «меньшие» явно держали сторону Тушинцев. 1 сен­тября 1608 г. по городу разнесся слух, что Немцы идут на Псков. Это было искрой в порох. Поднялись все, «как пьяные», по выражение лето­писца, отворили Великие ворота (пл. IV ж 11), впустили Плещеева и при­сягнули Тушинскому вору. Но, конечно, «лучшие» продолжали радеть Шуйскому, и если присягнули самозванцу, то поневоле; поэтому смута не только не улеглась, но еще усилилась. Город разделился на два враждеб­ные лагеря, между коими началась жестокая вражда: то «лучшие» брали верх и выгоняли из города стрельцов и казаков, державшихся самозван­ца; то, наоборот, стрельцы и казаки брали город с бою, и тогда начинал­ся настоящий террор: бояр и боярских детей тащили на пытку, рубили им головы, грабили их имущество. Одно время весь город очутился в руках какого-то простого мужика Кудекуши Трепца, любимым занятием которого были пытки бояр и попов. Он жег их огнем, ломал им ребра и т. п. Среди этой анархии в области свирепствовали Лисовский с Заруц-ким, а ко Пскову подступали Новгородцы со Шведами и раз даже чуть было не захватили его, когда все Псковичи были за городом, в крестном ходе. В 1бП г. патриарх Гермоген прислал во Псков грамоту, с увещани­ем присягнуть королевичу Владиславу, избранному на Московский пре­стол; Псковичи ответили отказом и остались верны самозванцу. По смерти Лжедимитрия II объявился новый самозванец, какой-то Сидорка. 4 де­кабря 1бП г.1 он пробрался во Псков, где был признан за подлинного царевича Димитрия; но торжество его было непродолжительно: 18-го мая 1612 г. Плещеев, державший его сторону, почему-то заявил Пскови­чам о его самозванстве. Сидорку схватили и отослали в Москву. Этим и окончилась Псковская смута. Псковичи поплатились за нее выводом 300 семейств в Москву.
В 1615 году произошло событие, напомнившее Пскову его герои­ческие времена. Рано утром 30 июля перед городом неожиданно появил-
‘?Во 120, декабря въ 4 день, пройде сквозь НЬмецъ воръ во Псковъ» (П. Л. стр 330). В 1 издании -Спутника* было ошибочно упущено из виду, что дело происходило в де­кабре и, следовательно, 120 год соответствует в данном случай не 1612, а 1611. Поэто­му и следующая дата 18 мая была также ошибочно приурочена к 1613 году, вместо 1612.
ся Густав Адольф с большим войском, состоявшим из Шведов и Малорос­сийских казаков (Русских Черкас), и расположился у Снетогорского мо­настыря, в 3 1/2 верстах от Запсковья. Во Пскове было не более 3000 защитников, из них 1000 пехотинцев, 500 всадников и 1500 простых граж­дан, способных носить оружие. Псковские полки, с воеводами Морозо­вым и Бутурлиным, вышли в поле и нанесли неприятелю значительный урон, причем Шведы потеряли искусного полководца Эверта Горна (Ивер-горна), которого наш летописец называет «прегордымъ, пущимъ врагь Bctxb на кровь христианскую». 15 августа Шведы подошли к Варлаамс-ким воротам (пл. IV д 2). Набожный король велел совершить богослуже­ние («сотвориша скверное свое молбище») и начать осаду. Перед горо­дом было выстроено 10 укреплений (городков), из коих одно на Завели-чье, у Ильинской церкви, близ Ивановского монастыря (пл. IV в 2). Че­рез Великую неприятель навел два моста. Была попытка взять город вне­запным ночным нападением. В глухую полночь отряд Шведов и, вероят­но, Русских казаков подъехал к Запсковью со стороны Великой. Стража окликнула их; ей ответили по-русски, что это свои спасаются от Немцев в город. Отряд подошел ко Взвозским воротам (пл. IV д 3), что у нижних решеток, при устье Псковы, взорвал ворота разрывными снарядами («пи-нарвами»), вломился в город и бросился по Званице к Варлаамским воро­там. Поднялась тревога, и Псковичам удалось выбить Шведов из города. Более 172 месяца Шведы вели правильную осаду траншеями и подкопа­ми. Перед штурмом город подвергся 3-хдневной бомбардировке: с севе­ра из-за Псковы-реки и с запада из Завеличья, от Ильинской церкви. Вы­пущено было 700 «огненных ядер», а простых чугунных «без числа». От этого огня разрушились следующие башни: у Митрополичьих келий в Довмонтовой крепости (пл. IV е 5), Кутекрома (или Наугольная) в Детин­це (пл. IV е 4), Варлаамская наугольная (пл. IV д 2) и Варлаамская на воро­тах в Запсковье (пл. IV д 2), рухнула часть Детинца, и были совершенно разбиты Варлаамские ворота (пл. IV д 2), хотя находящаяся тотчас за ними церковь св. Варлаама почти не пострадала1. Псковичи не забыли славно-
10 силе бомбардировки можно судить по тому, что чрез 11 лет после нее, в 1626 г., прягвозобновлении стены у Варлаамских ворот, найдено было в развалинах старой сте­ны 650 ядер (Труды Археогр. Комиссии Имп. Моск. Археол. о-ва, т. I, вып. 3, стр. 398).
го 1581 года, и среди них было еще немало живых свидетелей и участни­ков геройской обороны. О сдаче и речи не было. 9 октября начался штурм Запсковья. Главные усилия короля направлены были против Варлаамс-ких ворот. В то же время часть Шведов переплыла Великую на плотах от Ивановского монастыря к нижним решеткам. Бой шел целый день, с 8 ч. утра до вечера. Около 4 ч. дня Шведам удалось взобраться на стены и на угольную Варлаамскую башню, но Псковичи сбросили их, и блистатель­но отбили штурм величайшего полководца своего времени, потеряв при этом около 700 человек, т. е. почти 4-ю часть всех защитников. Осада была снята 17 октября.